Неточные совпадения
— Есть такой Божий человек. Размочит поутру в воде просвирку, скушает — и
сыт на весь день. А на первой да на Страстной неделе Великого поста и во все
семь дней один раз покушает. Принесут ему в Светлохристово воскресенье яичко, он его облупит, поцелует и отдаст нищему. Вот, говорит, я и разговелся!
— Две да пять, итого
семь копеек… Что ж, брат Сереженька, и это деньги.
Семь раз по
семи, — вот он и полтинник набежал, значит, все мы трое
сыты, и ночлег у нас есть, и старичку Лодыжкину, по его слабости, можно рюмочку пропустить, недугов многих ради… Эх, не понимают этого господа! Двугривенный дать ему жалко, а пятачок стыдно… ну и велят идти прочь. А ты лучше дай хошь три копейки… Я ведь не обижаюсь, я ничего… зачем обижаться?
Муж доволен, что
сыт; жена довольна, что бог их и с
семьею за рубль прокормил; у детей щеки от праздничного пирога лоснятся.
1-го января 1857 года. Совсем не узнаю себя.
Семь лет и строки сюда не вписал. Житие мое странное, зане житие мое стало
сытое и привольное. Перечитывал все со дня преподобия своего здесь написанное. Достойно замечания, сколь я стал иначе ко всему относиться за сии годы. Сам не воюю, никого не беспокою и себе никакого беспокойства не вижу. „Укатали сивку крутые горки“, и против рожна прати более не охота.
— Слобода у нас богатая, люди —
сытые, рослые, девушки, парни красивые всё, а родители — не строги; по нашей вере любовь — не грешна, мы ведь не ваши, не церковные! И вот, скажу я тебе, в большой
семье Моряновых поженили сына Карпа, последыш он был, недоросток и щуплый такой…
Всегда у них теплая хата,
Хлеб выпечен, вкусен квасок,
Здоровы и
сыты ребята,
На праздник есть лишний кусок.
Идет эта баба к обедне
Пред всею
семьей впереди:
Сидит, как на стуле, двухлетний
Ребенок у ней на груди...
Семья находилась в сытости, родитель
сыт и пьян (много ли ему нужно?), сам Прошка пользовался кредитом в нескольких трактирах.
Николай Иванович. Полезным тут ничем нельзя быть другим. Зло слишком застарело. Полезным можно быть только себе, чтобы видеть то, на чем мы строим свое счастье. Вот
семья: пять детей, жена брюхатая и больной муж, и есть нечего, кроме картофеля, и сейчас решается вопрос, быть ли
сытым будущий год, или нет. И помочь нельзя. Чем помочь? Я найму ей работника. А кто работник? Такой же бросающий свое хозяйство от пьянства, нужды.
Волга — рукой подать. Что мужик в неделю наработает, тотчас на пристань везет, а поленился — на соседний базар. Больших барышей ему не нажить; и за Волгой не всяк в «тысячники» вылезет, зато, как ни плоха работа, как работников в
семье ни мало, заволжанин век свой
сыт, одет, обут, и податные за ним не стоят. Чего ж еще?.. И за то слава те, Господи!.. Не всем же в золоте ходить, в руках серебро носить, хоть и каждому русскому человеку такую судьбу няньки да мамки напевают, когда еще он в колыбели лежит.
Он отдает мне свой дом под квартиру за
семь рублей в месяц да на именины ходит — только этим и
сыт, прохвост, цоб его дьябли везли! нет ни заработков, ни доходов.
Топ! Топ! Топ! — гулко звучат по дороге копыта лошадей, и тройка бодрых,
сытых лошадок уносит из хутора милую, дружную
семью Волгиных.
Офицеры вышли в сад. После яркого света и шума в саду показалось им очень темно и тихо. До самой калитки шли они молча. Были они полупьяны, веселы, довольны, но потемки и тишина заставили их на минуту призадуматься. Каждому из них, как Рябовичу, вероятно, пришла одна и та же мысль: настанет ли и для них когда-нибудь время, когда они, подобно Раббеку, будут иметь большой дом,
семью, сад, когда и они будут иметь также возможность, хотя бы неискренно, ласкать людей, делать их
сытыми, пьяными, довольными?